В нашей компании была девочка, Бэллочка. Естественно мы звали её Белочка. Светленькая, хрупкая, неиспорченная. Училась в консерватории.
В походы с нами не ходила (папа с мамой не пускали), пиво не пила, связей не имела, - в общем, - мечта! Иногда приходила на посиделки с гитарой и спорами о смысле жизни, поэзией, слушанием Высоцкого, ну и тд...
Родители её были строгими и партийными. Отец в прошлом капитан китобойца, в настоящем бугор в портоуправлении. Меня, как сына и внука уважаемой семьи (они были знакомы с моими родителями) принимали в доме, (но с Белочкой тет-а-тет не оставляли).
Ну и я, не афишировал своё расп.. шалопайство.
Только один раз, будучи приглашён на ДР Белочки, явился туда уже поддатым. Её папаша, видимо решив воспользоваться моментом, напоить меня и выведать подробности о доченьке, активно подливал мне весь вечер. И задавал всякие вопросы. Я, хоть и был дуже пьяным, не кололся. В итоге, рюмка за рюмкой (а он и себе наливал ессно) - мы оба нажрались в ноль. И всё бы ничего, по последнюю бутылку нам приспичило пить лёжа на шикарной шкуре белого медведя, то-ли добытого им, то-ли полученной в подарок.
Бэллочка, её мать, бабушка, и немногочисленные гости, с ужасом взирали на нас. Потом все быстро распрощались и ушли, а мы с папашкой уснули на той же шкуре. Среди ночи я проснулся, ужаснулся и тихо свалил. На след. день Белочка мне рассказала, что
её мамаша меня теперь видеть не желает, а папаша, наоборот, проникся... Правда всю шкуру мы залили красным вином и заблевали., и придётся её сдавать в чистку. Из чистки шкура вернулась облысевшей местами, скукожившаяся на сторону и с фиолетово-красными разводами. Решено было её выбросить...
Будете выносить, скажи мне, - попросил я Белочку, заберу на базу, на стене растянем. Да хоть сейчас забирай, пока мамы дома нет, - и так грызёт всех из-за той пьянки, папе жизни нет. Увёз я эту шкуру домой. Поначалу всей компанией думали, куда её приспособить, под землёй отсыреет и завоняется, решили повесить в сарае. Мой сарай, это вообще отдельная тема для рассказа. Я выкупил за водку весь подвал у соседей и там держал и походное снаряжение и мотоциклы и гостевые номера...
Кто-то из ребят предложил способ выправить форму, - намочим, растянем на резинках, постепенно выровняется. Лучше мочить спиртом, предложил другой, - так обувь растягивают... Так давайте уж тогда и покрасим морилкой, будет не белый а бурый, но хоть не фиолетовый...
Сказано- сделано. После морилки шкура приобрела вообще уж непотребный вид. Там где были проплешины, кожа стала почти чёрной, а шерсть прокрасилась неравномерно. Мдаа, теперь этим только детей пугать, изрёк Седыч. И шкура осталась висеть на стене, укоризненно глядя в темноту стеклянными глазами.
В катакомбах Холодной Балки, в то время, жизнь била ключом.
Туда ходили 3 или 4 группы наших конкурентов, местная детвора, и, самое обидное, огромная шобла из детско-юношеской туристической секции. Под руководством Игоря Черныша ( я о нём упоминал где-то)
Туристы становились лагерем на берегу лимана, орали, гадили, .. и обязательно, толпой ходили в катакомбы. Неглубоко, но тоже гадили.
И было в там одно место, где длинный прямой ход, резко, уступом, понижается. Так об край этого уступа, мало кто из проходивших не бился головой. Кто сильнее, кто слабее. Ну мы-то ходили в касках.
А когда, однажды на этом уступе увидели пятнышко крови и несколько прилипших волосков, поняли, как кому-то было больно и обидно.
И тут родилась идея!..
Несчастная шкура, после всех издевательств, высохла в подвале до состояния фанеры, (там проходила труба теплоснабжения) поэтому сгибалась с треском и углами. - Ничего, в катакомбах размягчится.
Сперва мы состряпали из задних лап нечто среднее между бахилами и ластами. передок с когтями а задник - голая пятка Седыча.
Вообще, всё делалось под его размерчик 195 роста и 47 размер обуви.
И несколько выездов мы оставляли следы на мягких участках и лепили выдранные из шкуры волосы на углы стен и потолка. Наконец, на это кто-то обратил внимание и поползли смутные слухи. Сам Черныш, как-то у костра на лимане заявил, что пока не прояснится эта чертовщина, в катакомбы никто из его орлов не идёт. Первая цель была достигнута, но это было скучно... Седыча чертыхаясь заворачивали в останки шкуры.
Шкура трещали и гнулась самыми неожиданными изгибами. К тому же, мы вытащили из головы сухую старую набивку из травы и вставили туда каску. Монстр получился ещё тот. Смотреть было страшно. Что бы края шкуры не трепыхались, мы щедро оклеили его липкой лентой и перевязали леской. От медведя там осталось только название.
Ещё и потрескивал при движении... Потом Седыч учился рычать.
Учитывая, что при этом он не мог удержаться от смеха, выходило совсем уж жутко. Помесь коровы и гиены.
Во всяком случае на ходовых испытаниях, когда он с рёвом и хохотом вываливался из-за угла, было реально страшно.
Первой жертвой стали несколько местных пацанов имевших глупость лезть под землю с факелами. Хождение местных заглохло сразу, да и в селе после заката, людей практически не стало видно.
А потом нам встретилась группа некоего Гоши. Вернее мы их встретили ещё на поверхности. Рассказали им, что там какая-то мутная история с чудовищем, посоветовали прекратить хождение в район.
Они не вняли...
Самое трудное в сидении в засаде, что? - Не курить! Под землёй запах укажет вернее, чем шум. Часа 3, после того как мы облачили Седыча в шкуру, сидели в тупичке возле центрального хода. Замёрзли. Один Седыч блаженствовал, - в шкуре тепло. Когда я уже не выдержал и достал папиросу, появился неясный гул шагов. Мы подскочили и рванули к перекрёстку ходов. Впереди, естественно Седыч, со страшной силой размахивая руками/лапами и и краями местами отклеившейся шкуры.
Слегка не успели. Люди по центральному штреку не шли а бежали. Мы увидели только удаляющиеся отблески фонарей. Чёрт, ... Седыч огорчённо уселся на камень, я наконец-то закурил. Вдруг, снова шум.
Мы нырнули за поворот. Вслед за пробежавшей группой бежали ещё люди. Тут уж мы были начеку. Седыч растопырив тентакли выломился со своим коронным рёвом сразу вслед за "жертвами". Раздался хоровой визг, что аж заложило уши. Я всерьёз обеспокоился возможностью обвала. Мы бежали вслед за Седычем, подсвечивая ему дорогу (он-то был без- света). Седыч несся огромными скачками, теряя по пути фрагменты шкуры. Иногда забывал рычать и громко матерился. Но те постепенно отрывались. Но вот они сделали ошибку. Свернули в тупиковый ход. Ещё 500-600 метров и будет весело.
В тупике таки было весело. Там уже была первая пробежавшая группа.
Потом, когда похлопав по щекам, мы привели в чувство 2х парней и одну девицу и проводили "разбор полётов", выяснилось вот что...
Ещё одна из компаний ходивших в этот район, прослышав о "монстре", тоже решила приколоться. И сильно напугала группу Гоши. Сильно, но не надолго, ибо их маскарад был не столь убедительным как наш.
А испуг быстро перешёл в возмущение и мордобой. Вот за первыми пугателями и гналась Гошина компания.
Когда же оглянувшись они увидели нашего монстра, то их возмущение опять перешло в испуг. Во всяком случае, через полчаса, после события, Гоша прикуривая у меня, долго не мог попасть сигаретой в огонёк. Тряслись руки. Потом все смеялись. Потом пили водку.
Только спустя много времени, кто-то из "пуганых" сказал, - хорошо, что с нами не было такого-то...
- да он сердечник, помер бы....
А ещё лучше, что с нами не было такого-то... -
- а он всегда с волыной ходит под землю.
И тут мы поняли, что всё могло кончиться гораздо менее весело...
Не знаю, вследствие этих событий или нет, но хождение в район Холодной Балки вскорости заглохло на многие годы и мы наслаждались покоем и одиночеством.
Многострадальная шкура до сих пор, очевидно, висит прибитая к стене гвоздиками на одной из брошенных баз ...
Занавес.
