О месте боя, сговорились заранее, упредили баб своих, те уж готовы были к утру. Детвора и подростки ,начали выносить из хат с столы и лавки. Раз в пять лет, наше село принимало у себя в гости все окрестные села на масленицу. Поэтому подготовились изрядно. Мужики, в праздничных красных шелковых рубахах и накинутых сверх кацавейках , помогали им таскать на поле, что прямо под селом, бутыли с самогоном, и прочую снедь. Бабы, на расставленных столах, раскладывали приготовленные ими явства. Чего тут только не было…Гуси, утки, поросята запеченные целиком, истекая жиром, лежали на больших деревянных и серебряных блюдах. Грибы соленые, маринованные в больших глиняных мисках. Тут тебе и опята, беляки крупными нарезанными ломтями, грузди бочковые, маслята, сочащиеся собственным соком. Все перемежали соления разного рода, огурцы бочковые, помидоры с плотно натянутой на боках кожицей, капуста квашеная, яблоки моченые. Не перечесть всего. Тут же неподалеку, установили карусель для детишек. Некоторые из саней, сгружали бревна, привезенные из лесу, и укладывали в будущий костер. Привезли с запасом, в расчете на то, что гульба, затянется допоздна. Соседи тоже не поленились. С горок то и дело съезжались подводы с крамом, и товар тут же раскладывался на этих же телегах, санях и полознях. Уже кричали во все глотки тетки, зазывая мальчишек откушать леденец блестящий, да пряник хрустящий. Закурились дымками первые костры. Погода стояла дивная. Солнце так и припекало. Птицы носились в небе и пели песни, предвещавшие весну. Денек что называется выдался.
Ко мне вразвалку, подошел Тур. Огромный казачина. На него, немалая надежа была. В каждом селе такая надежа жила, но наш силач был отменный. Сильный боец. Не счесть поломанных костей и свернутых носов за ним. Все мужики на селе, побаивались его буйного нрава. И чтобы как то улестить его, время от времени делали ему подношения. То водки казенной принесут, то яиц пару десятков, а то и уточку с утятами на развод. А меж тем друг он мой был закадычный. Как то спас я его. В прорубь он провалился на Десне. Так и сгинул бы, да успел я ему шлею от конской упряжи бросить. Еле вытянул такого бугая. Потом три версты почитай свою Ласточку гнал…Выходила его ведьмачка наша. С тех пор, другом я ему стал. Всегда как водки принесут ему, меня в компань берет. Единожды с соседнего Жеведя у лавки напали на меня трое крепко выпивших мужичка, все думал, кабздец мой пришел, ан нет, Тур откуда ни возьмись. И пошла потеха. Мужики пообосцались от страху то. А уж кровищи то вылили…
-Как жисть Иван?
-Да не в дугу, со вчерась спину пробрало, спасибо Наталка моя, промяла, да травами натерла на жиру настоянными. Полегчало. Но вступает иногда. Как ты то сам?
-А что мне изделается? Сегодня поутру в нужник пошел по нужде, присел, как перднул, две доски от стенки отпало. Видать совсем нужник струхлявился, чинить по весне буду.
-Сколь от нашего села народу то на бой выйдет?
-Да почитай пол ста душ набрал. Абы не понапились раньше времени. Ты ужо пригляди за нашими, добро Иван?
-Добро Тур, пригляжу. Ответил я и озадаченно посмотрел по сторонам. А вокруг гудела масленица. На больших и малых лавках, сидел народ разночинный. Водку чинно пьянствовал, и блинами закусывал. А блины то, у кого с грибами, у кого с икрой, с медом, вареньями сладкими, с требушиной, с белорыбицей отменной. Славился наш Слабин, продуктами энтими. Как Нежин своими огурчикам, с детский мизинец, так и мы своими стряпухами, да вкусностями разными. Не зря вона сколь люду с самого Чернигова прикатило. И впрямь, вдоль расставленных столов, неспешно проходили господа разных чинов и сословий. Вот офицер с Георгием на груди, а вот еще один, но с тремя. Гимназисты сопливые и прыщавые, сновали туда-сюда. Батюшек да монахов с десяток только насчитал. Все что-то жевали, торговались, щелкали семечки, оживленно и громко разговаривали. Некоторые просто чаевничали, сидя у пятиведерных самоваров, водруженных на огромные дубовые столы. Эта чайная, прямо с Чернигова сюда приехала. Сахар, головами стоял по краям этих столов, и по мере надобности, буфетчик, ловким ударом откалывал от головы огромный кус, и более быстрыми и резкими ударами, крошил его на сотню мелких. То и дело, стряпухи подносили свежие стопы испеченных блинов, и водружали их на освободившиеся тарелки. Все чаевщики, громко отдувались, вытирая пот большими платками, больше напоминавшие полотенца. Сбоку каждого такого стола, стояли учетчики, которые считали за каждым, каждый съеденный блин, кусочек сахара, и выпитый стакан чаю, что бы потом предъявить счет.
Вот и наши мужики, нестройной компанией спускаются с горки. Их видно по красным, кумачевым , атласным рубахам. По традиции, каждое село, наряжается в свой цвет. Жеведь в синие рубахи нарядился, Смолинцы в желтые. Красиво. Пестрят рубахи повсюду.
Выйдя на поле, остановились у Тамары. Мужика ейного, казака Ваду, хвори всякие побили, так он на разливе стоял. Знали все в округе, что лучшую водку только Тамара Вада делает. Вот и решили перед боем, по маленькой пропустить. Каждому казак Вада налил по доброму стакану. Расчет, держали уже с Тамарой. Выпил, закусил, в сторону стал. Как закончили с выпивкой, стали совет держать снова. А тут и Тур подошел.
-Значит так мужички. Все как раньше договорились. Как стенки сойдутся, кто через одного в ранжире, бьет, и шаг назад делает. Тот, кто в ранжире первый, добивает и враз на пару шагов назад отступает. Больше трех разов, не выйдет так сделать, так что потом каждый сам на себя, да на Господа нашего уповает. Ну, еще по одной и в бой через час уже.
На огромной площади поля, гудел на все голоса праздник. Детишки скатывались с горки на салазках, вовсю кружилась карусель с визжащими девицами, наяривала гармонь и ряженные скоморошничали повсеместно. Уже разгоралось большое пламя главного костра. А тем временем неподалеку, на месте кулачного ристалища, собирались главные претенденты на главный приз в 100 рублей ассигнацией. Деньги собирались весь год, каждым селом отдельно. Потом эта складчина оседала в господском доме у местного помещика. Тот добавлял по желанию некую сумму из своих денег, и выступая судией, вручал деньги победившему.
В этом году, наравне с деньгами, на кону, стояла попранная честь села Жеведь, за разбитые Туром носы, в частых пьяных драках. Но главным врагом у всех собравшихся, был люд из Жидинычей. Ох и подлые людишки там обитали. Так и норовили кастетом в зубы ткнуть али ножик вытащить. Некоторые умудрялись даже кистень припрятать поблизости. Много людишек сволочи покалечили. Уж троих на каторгу упекли, а все одно угомону им нет.
По мере того, как собирались мужики, к ристалищу стали подтягиваться те, кому надоело уже бродить по столом да увеселениям разным. Запахло кровью. С каждой стороны, стало человек по сто. Из Жидинычей мужики, стояли осторонь, многие недобро ухмылялись, сплевывая себе под ноги. Видать удумали что- то мерзавцы.
Кто –то начал выкрикивать оскорбления в противоположную сторону. Мы же стояли молча. Наконец, вперед всех вышел сам Тур. Ну что мужики, правила вы знаете. Лежачего не бить. Схватил юшку кровавую, вон с поля, кастет, али другую жалезяку узрите, бей его, даже если он свой. И обернувшись уже к нам сказал.
-Ну что братцы потешимся в волю, С Богом. И махнул рукой.
С криком и ревом, две толпы ринулись навстречу друг другу. Наша шеренга не бежала. А токмо быстрым шагом начала двигаться навстречу потехе. За шаг до супротивника, те кто справа и слева от меня, сделав выпад кулаком, увалили первых бегущих, и тут же сделали шаг назад. Я же наоборот сделал шаг за упавших, нанес сильный удар, с выворотом кулака, как Тур учил. Прямо в нижнюю часть челюсти. Глазоньки нападавшего томно закатились, и он мягко завалился на бок. А вокруг кипела кулачная бойня. Увидел Тура, который забыл уже про свои наставления, и молотил кулаками, налево и направо. - Кремень мужик, подумал я и врезал кулаком в лицо заплывшее огромным синяком возникшее передо мной. Хрясь и зуб вылетел у мужичка в синей рубахе. Тот сплюнул кровью, но продолжал наскакивать на нашего, Степанюка. Несколько, держась за разбитые головы, ковыляли пошатываясь с поля боя в сторону баб. Те выскакивали из толпы зрителей и тащили их почти на себе к возам, где перевязывали их чистыми тряпками. Некоторые, оклемавшись, срывали с себя эти повязки, и снова бежали в гущу дерущихся. Тут же получали в морду и падали. Жены голосили и бросались в гущу сражения за своими лежащими мужьями, которых затаптывали те кто еще оставался на ногах. В драку уже кидались гимназисты, офицеры при медалях. Даже несколько святых отцов, не удержались, и в пьяном порыве бросились с кулаками наперевес.
Краем глаза, я заметил, как к Туру, сбоку бежит здоровый парняга с дубиной в руке. Замахнувшись он со всей силы, ударил Тура по голове. Попал в губы. Они точно лопнули. Зубы вмялись в рот. Рыкнув Тур повернулся к обидчику. Кровь, которая моментально наполняла рот, постоянно сплевывалась на снег, смешанный с грязью.
-Ах ты гад…Прохрипел казак. Мощный его кулак, тяжело опустился на голову парубка.
Как подкошенный он упал в кровавое месиво. И тут кто-то врезал мне прямо по куполу. Прям по самой маковке. Закружилось все вокруг, земля ударила меня по лицу еще одним ударом, и все вокруг будто остановилось…Рядом сидел на заднице офицер, тыча пальцем в орденскую плашку. Крестов на ней не было. Чуть подальше, полулежал поп в порванной рясе. Борода клочьями, лицо все распухшее, креста нет. Пьяно икал пуская кровавую слюну и творя крест, бубнил покаянные молитвы. Сознание внезапно потухло.
Очнулся я от того, что солнце, своими яркими лучами, затопило всю хатку, в которой мы с камрадами жили. На плитке кипел чайник и Сержик, нарезая хлеб под бутерброды, пел какую то муру. Третий день мы с камрадами из города Чернигова, разрабатывали близлежащее село Слабин. Для того что бы не ездить сюда каждый день, мы арендовали хатку. И после копа, у нас получалось неплохо отдохнуть. Хоть селу и более 600 лет, оно не радовало нас, хорошими находками. Так себе. Конина, сопутка, шмурдяк, пробки. Были монеты, колечки, вислые печати. Но зачета не было…
Нас пятеро. Я, Олежка(он из военных), Сержик(известный природозащитник),Славик(бизнесмен), и Алексашка (профессиональный саксофонист). Когда все сели к столу, я рассказал им про сон, который еще не потускнел своими красками, и не утих многоголосьем. Когда я закончил, был только один вопрос, ты запомнил место?
-А то как же, улыбнулся я.
-Оно здесь рядом, только с горочки на заливные луга спуститься. Бросив завтрак, все расхватали лопаты и приборы, ломанулись вслед за мной. Вот и луга. Длятся они, до самой Десны, а это километра три. Они идеально ровные, травка полтора сантиметра. В общем идеально для МД. И тут началось… Сигналы шли отовсюду. По звуку, они пели песню меди и возможно драг металлам.
-У меня монета.!
-У меня перстень!
-Я крест нашел!
-Еще монета! Неслось со всех сторон.
За день мы собрали огромный урожай нательных крестов(медных и серебряных), монет, перстней и колец, пуговиц. Среди особо интересных находок георгиевский крест, ложновитое трехнитчатое кольцо, домонгольского периода, и хорошая кучка выбитых зубов.
