Сергей Шевчук "От пирамид до курганов"

[sid_53]

От пирамид до курганов

(Начало в газетах «Выбор», № 1, 2, 3, 4)
После ликвидации Запорожской Сечи начался процесс заселения и хозяйственного освоения причерноморских степей, который продолжался до середины XIX века. Процесс этот сопровождался культурным освоением большого количества степи, распашке подверглись и курганы. Большинство из каменных баб, которые стояли на курганах, были свезены со своих мест в села и поставлены у домов, некоторые из них были разбиты и употреблены как строительный материал.
Одним из первых ученых, кто обратил внимание на курганы Приазовья был И. А. Стемпковский. Состоя в должности градоначальника Керчи Еникале, он неоднократно быал в наших краях и оставил сведения о жизни ногайских племен. В 1820 году Стемпковский зарисовал каменную бабу больших размеров в селе Конские Раздоры.
В 1827 году Стемпковский подал Новороссийскому губернатору М. Воронцову записку «Мысли относительно изыскания древностей в Новороссийском крае», которая была напечатана в том же году в «Отечественных записках». В этой записке Иван Алексеевич говорил о том, что нужно сберечь для потомков античные памятники Крыма — особенно Керчи и Таманского полуострова. Упомянул он и а курганах «по северным берегам Азовского моря рассеянных, и на вершинах коих обыкновенно находят грубые человеческие изображения, из камня изсеченные».
Стемпковский предложил создать общество, которое занималось бы охраной и исследованием памятников археологии на юге России (такое общество было создано в 1839 году и называлось «Одесское общество истории и древностей»)
Широкомасштабные археологические исследования в Крыму и на Тамани начались не после этого письма Стемпковского, а три года спустя. Для строительства домов в Керчи требовался камень, который добывали в 6 километрах от города из холма Куль-Оба. Археологическим смотрителем этих работ Стемпковский назначил Поля дю Брюкса. Последний и обратил внимание на то, что Куль-Оба не простой холм, а сложенный из камня курган. Под насыпью вскоре обнаружилась выложенная из каменных плит гробница. О том, что было дальше, читатель сможет узнать из любой популярной и научной книги по скифской археологии — мы скажем лишь, что всемирно известные золотые вещи из этого кургана дали толчок «золотой лихорадке» в Крыму. Мы привели этот пример для того, чтобы читатель был в курсе событий того времени. Упомянутый факт интересен еще и тем, что через 20 лет «Куль-Обский» вариант будет повторен в наших краях, когда опять потребовался строительный камень.
Итак, в первой половине века все взоры ученых и людей, далеких от науки, были устремлены на курганы Крыма. Первые же шаги по исследованию курганов в наших краях сделаны выходцами из Германии — Кеппеном и Корнисом.
Отец Петра Ивановича Керпена был выходцем из Германии. Сам Кеппен родился в России и, после окончания харьковского университета работал на различных должностях в государственных учреждениях. С 1829 года работал в Крыму главным инспектором по шелководству, объездил местность между Днестром и Волгой. В 1837 году проводил ревизию государственных имуществ Таврической губернии. Таким образом, наши края были хорошо известны Кеппену.
В 1837 году в нескольких номерах «Северной пчелы» он напечатал их на основе письменных источников и личных наблюдений. В этом списке упомянуты и курганы нашего края. После этой публикации академик Кеппен продолжал собирать сведения о курганах Запорожья, но опубликованы они были после его смерти — в 1908 году в «Известиях Таврической ученой архивной комиссии». Из этого дополнительного списка мы узнаем, что Кеппену были хорошо известны Корсак-Могила, Куляб-Могила, Токмак-Могила, Бесташ, многие курганы без названий и с менее громкими названиями.
Особый интерес представляет его описание Каменной Могилы у Мелитополя. Об этом интереснейшем памятнике археологии, привлекшим позднее внимание многих советских ученых, Кеппен писал: «В одном месте был вход к пещере, в ней один из моих проводников видел на стенах надписи, из коих одна была длиною в аршин или более, составляя одну строку, в других местах были изсечены отдельные слова». Но, к сожалению, русские ученые не обратили внимания на феномен под Мелитополем.
Кеппен предлагал раскопать несколько курганов около Токмака в Мелитопольском уезде, чтобы проверить гипотезу графа Потоцкого о расположении области Геррос возле речки Токмак. Сам Кеппен раскопок в нашем крае не производил, но способствовал организации и финансированию первых археологических раскопок в Запорожье.
Первым, кто начал исследовать курганы в нашем крае с научной целью, был самый известный в то время человек в наших краях — менонит Иоган Коринс. Семья немецких переселенцев Корнисов поселилась в наших краях в 1804 году. Сначала Корнисы жили в Хортицком округе, а в 1806 году переехали в Мелитопольский округ — на речку Молочную. Будущий миллионер Иоан Корнис начинал рабочим на мельнице, скопил денег и купил лошадей и повозку. Свой «бизнес» он начал с перевозок грузов в Крым. Заработанные на извозе деньги шли на покупку и аренду земли и овец. Вскоре он женился и основал свой хутор — Юшанлы. Затем предприимчивый переселенец занялся разведением лошадей, овец-мериносов, что принесло ему основной капитал. Корнис известен тем, что заботился не только об увеличении своего солидного состояния, но был человеком, который первым в наших краях занялся разведением лесов и садов, табака.
Заинтересовали этого неординарного человека и курганы, которыми были буквально усеяны берега Молочоной. Первые раскопки курганов он начал производить за свой счет в 1839 году недалеко от реки Молочной. О начинании стало известно П. И. Кеппену, который доложил об этом на одном из заседаний Российской Академии наук. По его предложению академия выделила определенную сумму денег для продолжения работ, Корнис продолжил работы, и в течение трех лет — с 1842 по 1844 годы — раскопал 13 курганов недалеко от устья Молочной. Отчеты о своих исследованиях он передал Кеппену, который опубликовал их на немецком языке в историко-философском бюллетене Академии наук.

Сергей ШЕВЧУК.
Фото Анатолия БУКРЕЕВА.

(Продолжение следует).

Газета «Выбор», №5 1992год

[sid_53]

ОТ ПИРАМИД ДО КУРГАНОВ

В N 1-11 "Выбор" опубликовал серию материалов об истории археологических исследований на территории Запорожской области. Продолжая повествование, напомним: в последних номерах речь шла о деятельности в наших краях Археологической комиссии. Эта комиссия была создана в 1859 году, и ей принадлежал приоритет археологических изысканий на территории всей империи. Первыми шагами Археологической КОМИССИИ были организация и проведение археологических исследований в селе Марьевке на Запорожье. Здесь произвел раскопку кургана молодой историк Иван Егорович Забелин. Этот курган до Забелина "исследовал" местный помещик Миклашевский, которого привлекли легенды о сокровищах, спрятанных в кургане. Курган был настолько изуродован этими поисками, что Забелину ничего выяснить не удалось, и он прекратил исследования этого кургана, решив раскопать близлежащие курганы.
1 августа 1859 года к нему прибыло еще 12 конноподводных грабарей, и Иван Егорович решил приступить к исследованию другого кургана, расположенного рядом с разрытым. Местные жители нарекли их Близнецами. Этот второй, по мнению Забелина, должен был служить дополнением и пояснением первого. Ученый хотел узнать — имеют ли между собой связь Близнецы.
Второй курган имел 6 метров высоты и 62 метра в диаметре. Исходя из особенностей насыпи, Забелин решил изменить метод раскопки, и начал раскопки кургана с его вершины, чтобы траншеей шириной в 3 сажени прорезать курган с северо-запада на юго-восток. На глубине одного метра он нашел сильно обожженный горшочек, в том же слое попадались черепки горшков такого же типа, кости животных. Углубляясь штык за штыком, археолог подметил, что курган насыпался не за один раз, а постепенно. Это ему удалось установить по стенке раскопа, на которой прослеживались слои досыпки кургана. В настоящее время для установления количества досыпок кургана археологи оставляют бровки — стенки насыпи. Забелин также определил, что каждая досыпка насыпи производилась с трамбовкой каждого слоя, ибо поверхность была значительно плотнее его средней части. Однако Забелин не смог связать эти досыпки с самими погребениями и установить соответствие погребений и досыпок кургана.
По выкиду Забелин определил, что скоро они дойдут до самих погребений. Через некоторое время погребения четко прослеживались на материке. Дело в том, что археологи, снимая насыпь кургана, доходят до материка — желтой глины. Погребения четко улавливаются на ней потому, что они засыпаны черноземом. По этим черным пятнам на желтой глине и находят погребения. Наблюдательный Забелин установил, что два погребения были опущены с поверхности насыпи. Ямы этих погребений были забиты каким-то особым составом чернозема и белой глины.
В первом погребении, открытом Забелиным, плохо сохранившийся остов лежал на спине, руки его были опущены к бедрам, ноги вытянуты. У головы его лежал горшок из глины (сильно обожженный, наверное, потому, как Забелин написал, что он был из черной глины), украшенный нарезкою черточек. В ногах остова была найдена еще одна могила со скорченным скелетом, лежащим на левом боку на подстилке, темно-красного цвета.
На дне и в стенках траншеи находились такие же погребения со скорченными и лежащими на спине остовами без инвентаря, окрашенные охрой.
При очистке северо-западной части разреза — в материке — была обнаружена могила, в которой погребенный лежал на спине с согнутыми в коленях ногами. Возле головы покойника найден кремневый наконечник копья и наконечник стрелы, по определению Забелина, была в погребении и охра.
Обилие скромных по инвентарю и однотипных погребений в одной траншее вызвало у Забелина предположение, что и под не раскопанными частями насыпи находятся точно такие же погребения. Чтобы убедиться, Забелин решил произвести раскопки на юго-западном склоне кургана. Здесь он также нашел погребение со скорченным на боку остовом, возле которого с одной стороны стояли орнаментированный горшок, с другой — бычья позвоночная кость.
Дальнейшие раскопки показали, что это погребение находилось на уступе ямы, которая шла в катакомбу. Катакомба после очистки от засыпки оказалась овальной формы. Внутри она была обмазана глиной в палец толщиной. В катакомбе находились три костяка в скорченном положении. Всего в этом кургане Забелиным было обнаружено 10 погребений с 12 человеческими остовами.
И дальше Забелин сделал то, что и следовало ожидать, — прекратил раскопки. Мотивируя это, он написал: "... простое и почти однообразное устройство гробницы, бедность и незначительность принадлежностей погребения не подавали никакой надежды на более важные открытия и находки, почему дальнейшее расследование насыпи признано совершенно излишним".


На рисунке: план вновь раскопанных Близнецов (с. Марьевка).

(Продолжение следует).

Сергей ШЕВЧУК.
газета «Выбор» 7 ноября 1992 года стр.3

[sid_53]

Нашел ещё одну статью из этой серии:

От пирамид до курганов

(начало «Выбор» № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7)
В Феврале 1859 года в России была создана Археологическая Комиссия. Она именовалась Императорской и состояла отдельным учреждением в Министерстве Дворе. Потому-то ее члены носили мундиры и получали пенсии по придворному ведомству. В штат Комиссии входило 8 человек: председатель, который назначался царским указом, стершие и младшие члены Комиссии, производитель дел, журналист, канцелярский чиновник и художник. Кроме них были почетные члены и члены-корреспонденты, которые содействовали Комиссии на «общественных началах».
Задачи этой Комиссии были следующие:
— разыскание предметов древности;
— собирание сведений о памятниках древности;
— ученая оценка открываемых древностей.
Комиссии предоставлялось право следить за всеми происходящими в России открытиями древностей, производить раскопки «на местностях или замечательных в историческом отношении, или дающих повод рассчитывать на открытие древностей». Комиссия также должна была производить раскопки в случае земляных работ, могущих привести к уничтожению памятника.
Определенный отпечаток на всю дальнейшую деятельность Археологической комиссии наложил § 11 ее Устава, который гласил: «Замечательнейшие из вещей, открываемые Комиссией, или поступающие в нее; представляются на воззрение государя императора и, с позволения его, помещаются в Эрмитаж или в другие высочайшие назначенные места». Эта «императорская ориентация» сослужила русской археологии плохую службу. С вещами, на которые не обратит внимание император. Комиссия распоряжалась по своему усмотрению — могла их передавать, обменивать на другие предметы и прочее. На проведение археологических исследований Комиссии выделялось 10000 рублей в год. Председателем АК Александр ІІ назначил графа Сергея Григорьевича Строганова. Сергей Григорьевич, как увидим ниже, имел прямое отношение к нашим краям, поэтому дадим о нем краткую историческую справку.

Хотя граф и окончил институт путей сообщения, но посвятил себя военной карьере: он участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах 1813—1814 гг., в русско-турецкой войне 1828—1829 гг., в Крымской войне. Строганов был также военным губернатором Риги и Минска, Московским генерал-губернатором и крупнейшим помещиком — количество крепостных в ею имениях колеблется, в разных источниках, от 30 до 95 тысяч душ.
Кроме этого граф состоял попечителем Московского учебного округа, долгое время возглавлял Общество истории и древностей Российских, выпустившем в свет, под его руководством 23 тома «Чтений». Еще 6 томов «Древностей российского государства» — тоже его рук дело. Общеизвестно, что граф на свои средства основал в Москве Художественное училище. Исследователь жизни и деятельности И. С. Забелила, А. А. Формозов — отметил одну важную черту графа, при всех его недостатках, — далекий от науки генерал не командовал учеными, не одергивал их на каждом шагу, а давал возможность спокойно работать.
После назначения на новый пост, Строганову нужны были для АК деятельные сотрудники. И. С. Забелина он знал с 1845 года и покровительствовал ему — Иван Егорович одно время даже работал его личным секретарем.
Забелин родился в 1820 году в Твери, в семье бедного чиновника. В семь лет он стал сиротой и воспитывался в Преображенской школе при Московском Приказе общественного призрения. В семнадцать лет он начал свою самостоятельную трудовую деятельность в Оружейной палате канцелярским служителем второго разряда с жалованием 119 рублей в год, затем служит в конторе. Работая в палате, он увлекся архивной работой и в 1842 году опубликовал свою первую научную статью. После этого он регулярно публикует свои научные труды, за которые в начале 50-х годов был удостоен Уваровских премий.
Но, наверное, научный рост Ивана Егоровича значительно опережал его медленное продвижение по службе — на что мог рассчитывать юноша незнатного происхождения... Поэтому Забелин и принял предложение графа Строганова перейти на работу в Археологическую Комиссию, первыми шагами которой было исследование курганов в наших краях. Официальное приглашение Иван Егорович получил письменно от производителя дел АК А. С. Линевича 6 марта 1859 года. 14 марта этого же года Забелин дал Строганову свое согласие на переход. 18 марта Строганов пишет письмо начальнику Забелина — князю Трубецкому — с просьбой перевести Забелина в АК. Трубецкой не только дал свое разрешение, но и распорядился выдать Забелину положительную характеристику.
Однако прошло еще несколько месяцев, и только 4 июня Забелин сдал дела, а 9 июня 1859 года занял должность младшего члена АК в чине коллежского асессора.

(Продолжение следует). Сергей ШЕВЧУК.
Фоторепродукция В. ПРОХОРОВИЧА.

Газета Выбор №9 март 1992 год стр.6