Статья Константина Сушко в газете «Суббота плюс» от 26 октября 2000 года стр.7
«Старик и амфоры»Старик и амфоры
В МАЕ ТЕКУЩЕГО ГОДА я провел небольшое исследование. Представителям нашего учительства, литературных кругов, людям, хоть как-то интересующимся историей, поочередно задавал вопросы:
- Кто является основоположником детской советской литературы? Назывался исключительно один человек — Аркадий Гайдар.
- По чьей инициативе организован первый и единственный в Украине районный историко-археологический музей в Каменке-Днепровской?
Сквозь неуверенные, путаные ответы с трудом удавалось пробиться к одному: Каменско-Днепровский райисполком.
- Кто выдал символический паспорт скифской столице, существовавшей за несколько веков до нашей эры у нынешней Большой Знаменки?
Ответа не последовало (примечательно, что треть опрашиваемых были жители Каменки-Днепровской).
А теперь, как принято говорить в среде участников игры "Что? Где? Когда?", правильный ответ, кстати — один на все три вопроса: Иннокентий Петрович ГРЯЗНОВ (1894-1976 гг.), коренной питерец, с 1944 года — житель Каменки-Днепровской.Как оказался там?
... В 1974 году, собирая для "Комсомольской правды" материал о каменских "помидорных миллионерах", я рыскал по унылой, пыльной августовской Каменке. Чтобы хоть как-то развеять гнетущее впечатление от обилия безрадостных фактов, заглянул в местный музей. Я оказался единственным посетителем, а потому старик (я думал — сторож) с готовностью, радостно (это так ощущалось!) распахнул дверь. Затем он включил свет, и я от неожиданности замер. Позже причину моего внезапного изумления я назову грязновской методикой, и со мной согласятся специалисты-музейщики, но тогда, ступив на порог музея, я был далек от терминологии. На меня смотрела древнегреческая амфора. И не одна, не две. Целый стеллаж, занимающий полстены, был заставлен грациозными сосудами. А рядом еще сосуды, но уже славянские кувшины. И тоже целый стеллаж. Бронзовые скифские наконечники стрел темной зеленой тучей застыли на картоне. Два камня, один (побольше) внизу, второй на нем. поменьше зернотерка...
Скифский бронзовый серп...
Бронзовые украшения простых скифянок...
Остатки меча-акинака...
Вещи, которыми люди пользовались две с половиной тысячи лет тому назад. Людей тех уже нет, а я стоял на земле, по которой они ходили, и мог прикоснуться рукой к вещам, им когда-то принадлежавшим. В музее не было традиционных надписей "Руками не трогать". И в этом тоже проявлялась грязновская методика.
Моя "помидорная тема" отступила тогда на. задний план, и все полдня я провел в музее. А вечер в доме Иннокентия Петровича на самом берегу Каховского водохранилища. Не расстались мы с ним и в течение следующего дня.
Коренной питерец, свои повести "Прочь гномов". "Искатели мозолей". "Остров голубых песцов" — он написал и издал задолго до появления гайдаровской "Школы". Я видел эти книги — пожелтевшие, изданные на плохой бумаге. Был поражен, прочитав достойные абзацы об И. П. Грязнове в "Энциклопедии детской советской литературы". Его повестями зачитывались подростки 20-30-х годов, а по мотивам одной из них задолго до войны был снят фильм "Тарко".
УСПЕХ УВЕРЕННО шел к молодому талантливому писателю, а потому не заставила себя долго ждать и зависть. Усилиями одного широко известного советского писателя, помоложе Иннокентия Петровича (имени писателя указывать не будем), был сфабрикован навет. Однако о готовящейся расправе Грязнова успели вовремя предупредить. Он с семьей срочно и тайно уехал в далекий Казахстан, осев там в украинском селе Новополтавке.
Потом отправился на фронт в дивизионную газету. С боями дошел до Каменки-Днепровской, а в 44-м году возраст и ранения позволили ему остаться здесь. Именно в Каменке-Днепровской не случайно. Занимаясь историей еще в Питере, Иннокентий Петрович знал эти края как часть территории некогда могущественной Скифии. К тому же благоразумно опасался возвращения в "северную столицу", ибо сталинские чистки продолжались. А тут, на берегу Днепра — "вдали от шума городского", — привольная степь, простые отношения и дыхание древности.
Никто и ничего не знал о человеке, поселившемся в доме по переулку Шульгина, на околице Каменки. Воспринимали его таким, каким видели и чувствовали: вежливый, спокойный, начитанный, рассудительный, доброжелательный. Внешне — высокий, с благородной, стройной осанкой. Завидев его вместе с женой Ниной Львовной, уже издалека почтительно здоровались.
Четырехкомнатный дом почти весь, включая веранду, был забит книгами, половина из которых —. редчайшие издания XIX и начала XX века. Книги по медицине (Нина Львовна была хирургом), истории, географии, литературе, археологии, металлургии, этнографии, естествознанию, физике... Семья Грязновых была истинной семьей старых интеллигентов. И по манере вести себя, и по манере говорить, и по манере думать, наконец, по самой манере жить. В деловой, прагматичной Каменке-Днепровской, во всей области это было уникальное, я бы даже сказал, реликтовое явление.
И. П. Грязнова приняли ответственным секретарем местной районной газеты. Но журналистское занятие не стало для него главным. Его душа, неповторимая сущность этого человека, водила его тропами каменских кучугур и их окрестностей...
Пожалуй, первым на следы Каменского городища вышел местный учитель Д. Я. Сердюков. Еще в 1899-1900 годах он провел здесь предварительные раскопки. Планомерные исследования начал в 1938 году доктор исторических наук Б. Н. Граков. Сразу после освобождения Каменки от немецко-фашистских захватчиков Граков работы здесь возобновил. Результатом стала сенсация — близ села Великая Знаменка открылся скифский город, некогда занимавший площадь 12 квадратных километров!
Вскоре ученые ушли. Найденный город остался. А при нем — Иннокентий Петрович Грязное, единственный его хранитель. Рукотворное Каховское море поглотило значительную часть города, однако многое Иннокентий Петрович успел спасти. Ежедневно он приходил на Каменские Кучугуры и то, что находил, нес домой и аккуратно складывал рядом с книгами. По кусочкам собирал битые амфоры и склеивал. Бывало, что на восстановление одного сосуда уходило по нескольку месяцев — фрагменты амфоры Иннокентий Петрович находил постепенно, извлекая их из песка и ила.
Однажды он увидел, что обладает богатством, слишком большим для него одного. То, что он собрал и сохранил в течение многих лет, обязательно должны увидеть люди. В противном случае находки не имеют никакого смысла. И ему помогли. Грязнову разрешили перенести находки в бывшую церковную сторожку, расположенную в городском парке, — так начинался музей. Музей, ставший первым и единственным своего рода учреждением в Украине, а может, и во всем необъятном Союзе. Бывшая церковная сторожка приютила память о некогда могущественной столице скифов.
Археологи пришли и ушли, и то, что И. П. Грязнов остался, имеет исключительный смысл. Ему выпала доля широко и доступно рассказать о древнем городе у Каменного Затона. Что в этом городе не просто жили люди, а еще сыродутым способом выплавляли здесь железо и делали из него сталь. Широко были известны мастера по Изготовлению керамики, бронзовому литью.
ТО БЫЛ ПЕРИОД в истории Скифии, когда государством кочевников, скотоводов и землепашцев правил мудрый, смелый и дальновидный царь Атей. Его резиденция — Каменское городище — ровесник греческого Парфенона.
Об этом рассказывал людям Иннокентий Петрович. Слышали его? Боюсь, что весьма немногие. Иначе не вознамеривались бы несколько раз каменские власти стереть с лица земли остатки оборонительного вала, некогда опоясывавшего город со стороны степи. Эти остатки и сегодня выглядят впечатляюще, и в том, что они уцелели, надо благодарить Грязнова.
Ничего не имея против огородных плантаций, теплиц и "рынков сбыта", Иннокентий Петрович так хотел, чтобы люди в своей единственной жизни думали не только о помидорах, о редисе, о прибыли, но и о том, что было до них. Ему казалось, что, зная прошлое, человек не будет столь одиноким в настоящем, не будет робеть перед будущим. Конечна лишь жизнь каждого отдельного человека. На самом же деле она живая частичка непрерывного потока Времени.
Его старший сын, Андрей, в составе специальной экспедиции альпинистов в 1943 году снимал фашистские флаги с Эльбруса. Именно тогда он написал широко известную песню "Баксанская" ("Вспомни, товарищ, белые снега...") В сорок девятом, во время одного из восхождений, Андрей погиб, когда ему было двадцать девять. В горах Тянь-Шаня, на Алааргинском отроге, есть пик высотой более четырех тысяч метров. Он носит имя Андрея Грязнова. А у альпинистов Днепропетровска есть одноименный приз Ежегодно проводятся соревнования за право владеть им.
Однако вернемся к вопросам, заданным в начале этих заметок. Думаю, на первые два нам удалось получить ответы. Что же касается третьего, то здесь дело обстоит так.
Работая в газете, занимаясь археологическими исследованиями и музейным делом, Иннокентий Петрович продолжал писать рассказы, набрасывал повести. Я не знаю, где сегодня его рукописи. После смерти отца младший сын забрал весь уникальный архив в Днепропетровск, дальнейшая судьба его неизвестна. А вот одна рукопись, превратившись в небольшую книжечку, увидела свет.
ЛЕТ ЗА ВОСЕМЬ-ДЕСЯТЬ до смерти отправил Иннокентий Петрович в днепропетровское издательство "Промінь" рукопись, рассказывающую о Каменском городище. "Можете напечатать?" - спросил. В ответ ничего вразумительного. Несколько раз наведывался старый человек в издательство, и чем чаще ездил, тем больше с горечью убеждался, что рукопись его в работу сдавать не собираются. Не хотели рисковать издатели Опрометчиво было в далекий застойный период говорить о запорожцах, о скифах, и лежала грязновская рукопись без движения. Лишь где-то в 1975 году что-то сдвинулось с места, зашевелились в очередной раз побывав в издательстве. Иннокентий Петрович вычитал свою рукопись, предназначенную для засыла в набор. Правда, сильно почерканную, значительно похудевшую, ну да Бог с ним, главное, что хотя бы что-нибудь напечатают.
Опубликовали лишь два года спустя после смерти автора. Небольшая книжечка стала первым печатным последовательным рассказом о скифской столице. Ее символической охранной грамотой и паспортом такого же рода одновременно. Вот посмотрите, как написано: "Пересекая рукотворные моря (по пути из Никополя в Каменку-Днепровскую, — К. С), вы будете с волнением следить, как неторопливо, словно из дали веков, будет приближаться к вам каменский берег. И лишь только проступят в голубоватой дымке его очертания, вы уже можете считать, что "вошли" в древнюю столицу скифов: где-то, под толщей воды, скрылся последний участок некогда знаменитых Днепровских порогов. Когда-то лоцманы с пароходов называли его Каменной заборой и осторожно обходили стороной. Каховское море затопило выходы гранитов на поверхность. И теперь не всякому понятно, откуда у Каменки-Днепровской ее название".
***
НА ОСТАТКИ КРЕПОСТНЫХ СТЕН древней скифской столицы никто в настоящее время, похоже, не покушается. Районный историко-археологический музей работает. В бывшем домике Грязновых по переулку Шульгина живут сегодня другие люди. Почетный гражданин Каменки-Днепровской Иннокентий Петрович Грязнов покоится па местном городском кладбище. Десять с лишним лет тому назад я с трудом нашел его могилу — неухоженную, заброшенную. Ни родных, ни близких Грязновых в городе не оказалось, а посему я "пошумел" на этот счет в "каменских верхах". Обещали принять меры. Позапрошлой осенью я снова побывал на Каменском кладбище. Два битых часа бродил среди крестов и надгробий — никаких признаков последнего приюта Иннокентия Петровича обнаружить не удалось. Наверняка, я просто плохо искал...
На снимке: И. П. ГРЯЗНОВ. Август 1974 года. Фото автора.
Константина Сушко
газета «Суббота плюс» от 26 октября 2000 года
