Деревенька встретила меня, вернее нас, тишиной. Не было слышно даже лая собак, хотя как раз им полагалось бы услышать и унюхать мою хвостатую спутницу издалека. Ну да ладно мало ли, может в этой деревне никто не держит собак, хотя вообще-то такого на моей памяти не бывало. Через само поселение не пошёл, обойдя, как говорят в наших местах, по за деревне. Конечно, пришлось бороться с соблазном расчехляться и начинать поиск прямо тут, за околицей так сказать. Всё-таки место старинное и в прошлом богатое, но приоритеты определены заранее и как бы ни тянуло помахать катушкой Тёрки, над окончательно проснувшейся от зимней спячки землёй, пришлось сдержать порыв и двигаться далее. Оставив деревеньку позади и пройдя с полкилометра, мы вошли в лес. Действительно, не смотря на то, что до настоящей летней жары ещё довольно далеко, болотом этот лес не назвать. Понятно, без сапог тут и делать нечего, но вполне проходимо для пешехода. Под ногами постоянно хлюпает, зато местами попадаются довольно сухие участки, есть, где присесть перевести дух при необходимости. А собачина в восторге, носится, лает на птиц. Много ли надо ей для счастья? Хозяин рядом и свобода, свобода! Правда из поля зрения не пропадает, так приучена со щенка, места ведь не знакомые.
Тропинки, в этом сыром лесу, видны хорошо. Одна вероятно та самая, о которой говорил мне старичок-краевед, уводит значительно левее, чем натоптаны остальные. Ошибиться было сложно.
Так и двигались мы с моей напарницей, слушали птиц и пребывали, причём оба, в самом наилучшем настроении. Тем временем, стало ощущаться, что местность повышается, под сапогами почти перестало хлюпать, заметно прибавилось сосны в лесу. Вот невдалеке появились большие лиственные деревья, вроде тополя. Точно тополя причём как очень старые, так и молодая поросль. Не думаю, что даже самые перестойные из них сохранились тут со времени существования тайного убежища необычных старообрядцев, но кто знает... Считается вообще то, что тополя живут довольно долго и 100-200 лет для них далеко не всегда предел.
Подошёл я к тем тополям, огляделся, от них хорошо было видно, нахожусь на довольно обширной возвышенности и что интересно, нет почти никакого кустарника. Просматривается всё вокруг отлично. Слегка перекусил, собрал металлодетектор и отправился на обследование территории.
Сигналы, конечно, шли, но мало и всё сплошь чернина. Собственно я был готов к тому, что не привезу из этой поездки ничего особенно любопытного, ведь вполне могло оказаться, люди, жившие тут, являлись приверженцами какого нибудь толка «сверх не стяжателей». И соответственно не держали в домах денег или ещё чего-либо интересного и ценного.
Но вот, метрах в пятидесяти от тополей я заприметил нечто весьма напоминающее домовую яму, небольшое углубление в земле довольно правильной четырёхугольной формы. Что же, думаю, надо бы заложить пару небольших разведочных шурфиков, в двух противоположных углах предполагаемой домовой ямы. Сказано, сделано, всего несколько раз пришлось копнуть моим «фискарем» и показался валун. Немного обкопав его и убедившись, это именно то, что предполагается, я перешёл ко второму углу. Всё так же, валун. Значит, наличие строения можно считать подтверждённым. Конечно, шурфить основательно не стоит пока, а вот обойти яму по периметру, не отходя от края далее чем на полтора, два метра само собой не помешает. Результат несколько удивил, как только я начал движение вдоль одной из сторон ямы – хороший уверенный сигнал. Копаю, выскакивает полтинник 1922 года. Находка приятная серебро, но откуда здесь? Проходит ещё несколько минут, опять хороший сигнал – 10 копеек 1923 года. Совсем не рядом с полтинничком, значит вряд ли одновременные потеряшки. Неужели старый краевед что-то напутал. Зная, пусть и в самых общих чертах, о делах середины, второй половины 19 века, как он мог быть не в курсе того, что в 20-х годах в этом месте кто-то жил? Ответа не было. И вот тут стало твориться нечто непонятное, такое, что мне самому стало не до поиска. Дело было в собаке, только что она бегала и была совершенно беззаботна, как вдруг резко подбежала ко мне, прижалась к земле у моих ног и начала поскуливать, при этом шерсть у неё от загривка до хвоста встала дыбом. Я никогда ни до, ни после не видел такого поведения у моей верной спутницы и напарницы. Это явно не было реакцией на зверя и уж тем более человека. Но тогда что?
По спине пробежал не приятный холодок. А собачина всё не успокаивалась.